Иду я, значит, из кухни. Прогулочным шагом таким. Весь ударенный в размышления о том, стоит ли помыть посуду, или ну ее нафег. И, между тем задумчиво выискиваю глазами среди вороха кед свои синие тапки. Тапки обнаруживаю приблизительно под кошкой, и, в связи с этим радостным событием, беру ее (кошку) на руки и в очередном приступе задумчивости, связанным с размышлениями о том, повесить ее на дверь или не повесить, замираю.
читать дальшеНа лестнице же раздается чей-то громкий топот, и моя кошка, расценивая это как опасность, начинает брыкаться, царапая мой несчастный неприкрытый доспехами (или хотя бы пижамой) живот.
Я отчаянно начинаю на нее шипеть, а шаги в это время затихают прямо у моей двери. С глазами, полными ужаса, мы с кошкой обозреваем эту самую, находящуюся в полуметре от нас дверь. Услышав же, что в замке поворачивается ключ, молча офигеваем. Кошка даже дергаться перестала.
Ключи от моей квартиры есть у многих людей, но ни одного из них я сегодня точно не жду.
Наконец-таки дверь открывается, и на нас с кошкой безумными глазами восторженно смотрит Она. Моя дорогая и любимая женщина, несравненная рыжая бестия.
- Ну и чего ты тут забыла?
- Я сегодня тусуюсь в Медведково. Решила заскочить.
Она без приглашения стягивает кеды, отбирает у меня кошку и топает в зал. Вполне бесцеремонно лезет в мои счета, выуживает один из тех, что за свет, открывает шкафчик, в котором лежат деньги, пересчитывает. Недовольно хмыкает:
- Я из своих заплачу.
Не дожидаясь ответа уходит на кухню, проверяет холодильник, восторженно цокает языком.
- Киба на тебя и в самом деле хорошо влияет. Скажи, как ты сам умудрился купить еду? Ты же не умеешь. И посуду помой.
Открывает очередной шкафчик, насыпает кошке еды и, наконец, опускает ее на пол.
Затем она направляется в спальню, заправляет постель, любовно раскладывает мою пижаму. Затем оборачивается ко мне, ходившему за ней по пятам, не в силах чего-то сказать, и хитро улыбается.
- И оденься. Я, конечно, ко всему привыкла, но все же красивые мужчины в трусах вызывают во мне страсть к насилию.
Я тоже улыбаюсь, пребывая в состоянии как-я-вообще-мог-с-тобой-поругаться-и-почему-не-смотря-на-ссору-ты-здесь-и-ты-в-курсе-вообще-что-я-тебя-люблю.
Она, видимо, в курсе, так как весело подмигивает мне, натягивая кеды. Затем подходит к зеркалу, пытаясь пригладить непослушные рыжие лохмы, но почти сразу видит, что без шансов. Поэтому она запускает руки к корням и сильно-сильно их запутывает.
- Принеси лак. Он на домике кошки стоит.
- Сейчас.
И в самом деле стоит. А я его неделю искал. И откуда она все знает?
Уже в дверях, присев, чтобы погладить пришедшую ее провожать кошку, она тепло улыбается. Поднимается, вцепившись в мою руку, ласково проводит рукой по щеке, поправляет мне челку.
- Что-то ты сам не свой последнее время. И нас совсем забросил. Ты осторожнее, что ли. А за свет я заплачу.
Ее голос непривычно тихий. Она редко пытается быть заботливой.
Я киваю, глупо улыбаюсь в ответ и шепчу:
- Да, мам.
В ответ она заливается смехом и выходит за порог квартиры. Уже напоследок, даже не оборачиваясь, кричит:
- Позови меня, если твоя мама вдруг начнет писать яойные фанфики и перестанет учить тебя жизни. Эх, я бы была отличной матерью.
Закрываю дверь и еще несколько минут стою, уперевшись в нее лбом.
Мы были бы отличной парой.
Усмехаюсь.
Если бы вообще могли быть парой.